English Version Петербургские художники На главную
    >сайт художника МИЛА АРБУЗОВА
         
 
ГЛЮК-РЕАЛИЗМ МИЛЫ АРБУЗОВОЙ

Художница уверена, что реальность настолько насыщена информацией, разнородна и  абсурдна, что нет смысла выдумывать несуществующее. Мила иронизирует, но на самом деле охотится за тем, что никак не может быть зафиксировано непосредственно. «Вэйтинг фор зе саммер» - рассказ про двух пляжных девушек с пакетиками Mango, жующих мороженое. Девушки одиноко стоят на обочине на своих высоких каблуках и смотрят куда-то за границу картины. Как и большинство персонажей Милы, они отвернулись от художника и от зрителя, живут своими делами.  Потом есть потонувшие в южном песке «Едоки арбузов», а еще продающий арбузы по 6 р. за кг кавказский красавец  на «Внутренней Азии», и живот беременной женщины во всю плоскость картины («Мона-Стереа»), куда тоже напрашивается аналогичный фрукт – или ягода, да бог с ней, с ботаникой. Если бы вам Милины картины приснились, то, по Фрейду -  конечно же -  в жизни было бы вам много счастья, ибо арбуз в снах отвечает именно за интимные моменты. «Почему нужно отказаться от реализма? Мы же не все время в грибах ходим» - говорит художница. Нет, не нужно, тем более что и реализм получается скорее сюр- или глюк-, и художник явно думает о чем-то другом. Потому что, с одной стороны, внимание к натуре пристальное и к деталям тоже пристальное, дело доходит даже до какой-то геометризации пространства, что уже попахивает долей абстракции. Но вдруг оказывается, что и пивной ларек и алкоголик на одной из работ погружены в психоделический туман, а на другой работе из пустого холодильника на тебя смотрит банка с помидорами «Ваня», а бабуси, продающие семечки, совсем по-пелевински мерещатся то католическим священником, то японским сенсеем.
О том, как ведет себя картина в пространстве жилой квартиры, с Милой Арбузовой поговорила Ольга Вад.  

П.К.: Мила, смотря на Ваши картины, хочется разговаривать об интерьерной живописи. Как Вы относитесь к такому определению?
Мила Арбузова: Во-первых, под вопросом само понятие «интерьерная картина». Интерьер – несмотря на все изыски и тенденцию к мобильности и удешевлению, до сих (особенно у нас в стране) весьма статичная штука, которая  все еще не меняется годами. Это то, с чем человеку придется жить. У нас еще нет такого, как на Западе, где каждый год в квартире полностью меняется обстановка, включая картины.
П.К.:  По понятной причине…
М.А.: Дело не только в деньгах. В целом у наших соотечественников другой менталитет. Мы больше привязываемся к вещам, связываем с ними свои воспоминания, свои ощущения, ностальгию, желания; живем прошлым, и вещи для нас – его документ. В психологии это называется «сенситивный тип» - когда плачешь, выкидывая сношенные сандалии. На Западе в целом находятся немного на другой ступени развития - стремятся жить настоящим, в крайнем случае – будущим, но точно не прошлым. Вещи для них - способ сделать жизнь полнее, получить ощущения. Но они не так сильно привязываются к материальному. Вообще, люди, рождающиеся в комфорте, в развитых странах, по определению ориентированы на духовное развитие.
П.К.: Но если старый шкаф выкинуть еще возможно, то с картиной так поступить гораздо сложнее.
М.А.: Да, но с другой стороны, картина служит оптическим фокусом, привлекает внимание, и поэтому быстрее надоедает. Поэтому, когда говорят об интерьерной живописи, обычно имеют ввиду нечто нейтральное. И тут мы вступаем в противоречие. Потому что нейтральное часто бывает синонимом скуки. Вы точно также можете морально устать от трансцендентных иероглифов Сая Туомбли, как смотрительница Русского музея от «Последнего дня Помпеи». Китайцы, насколько мне известно, каждый день во время чайной церемонии вешали новый свиток. Потому что картина для них – способ настройки, камертон беседы или зарождающегося дня. Нельзя настраиваться каждый день на одно и то же.
В то же время и в абстрактной картине может быть заложена бешеная драматургия форм. Супрематизм занимался изучением их динамики и соотношения. Понятно, что зеленые круги будут вести себя спокойнее, чем ярко красные треугольники. Другое дело, что «сюжет» абстрактной картины будет не всем понятен, но это еще не значит, что будет восприниматься нейтрально. Возможно, он будет еще больше действовать на нервы, как нечто смутное, неразгаданное.
П.К.: Какой может быть выход?
М.А.: Картина как способ настройки. Чтобы добиться реализации своих желаний, нужно быть ближе к тому, чего ты желаешь - элементарная магия. Поэтому если вы хотите ребенка, конечно, естественно будет повесить над кроватью не фотографию Мэрилина Мэнсона, а изображение беременной женщины. Это не эротика, а философия и мистика. Она трансцендентна. Монотонность, внутреннее и внешнее, двойственность, обновление, рождение,  инстинкт самосохранения. Здесь есть над чем подумать долгими зимними вечерами. Вообще на мой взгляд, интерьерны именно картины, располагающие к медитации, наполненные неким трансцендентным содержанием.
Другая мысль – картина не должна быть слишком «конкретна», она должна быть полисемантична. В ней должно быть заложено множество нюансов, смыслов, которые каждый раз будут ложиться по-новому на ваше восприятие, и картина не будет надоедать - это как раз и есть высший пилотаж в искусстве. Хотя все в принципе зависит от человека, живущего в этом интерьере, от его темперамента и образа жизни. 
П.К.: Когда ты решаешься повесить дома картину, возникает еще такой прикладной момент – в раме или без.
М.Л.: Рамы быть не должно. Картина без рамы предлагает бесконечный вариант развития сюжета. Рама низводит ее до статуса «картинки на стене». Китайцы никогда не помещали свою живопись в какие-либо рамы, так как это лишает ее воздуха, трансцедентности. Рама создает акцент на материальности, конечности того, что в ней заключено. А картина – это повод задуматься. Даже в шикарных галереях сейчас не делают рам.
П.К.: Сейчас у Вас готова серия работ «Хроника нерегистрируемых процессов». Чем собираетесь заняться в дальнейшем?
М.Л.: Хочу создать СПА-галерею-медитативный центр, где можно не просто послушать диджеев и музыкантов, а сделать это во время занятий йогой, медитацией, танцами, минуя разрушительный аспект клубной жизни – без наркотиков, алкоголя, табачного дыма etc. Сделать так, чтобы люди контактировали друг с другом в позитивных условиях, не разрушая здоровье.

Ольга ВАД